Электронный сборник "31 история отчаяния" выпущен в 2022 г. на цифровом сервисе электронных и аудиокниг "Литрес". В сборник вошли лучшие сюжетные произведения, написанные за весь период творчества. Несмотря на то, что все истории этой книги драматичны, они не лишены гуманности и надежды.
Ознакомительный фрагмент
Токийский госпиталь
Токийский госпиталь. Среда. Шестое.
Из раны сна, ощеренной червями,
Сочится предварительное горе.
Священной трапезы двух шинигами
На смятой простыни кровати слева,
Нельзя тревожить. Затаив дыханье,
Я просто жду, когда ночная смена
Найдёт пустое тело в мутной рани
И тени алые всплывут вдоль стенок,
Восход флуоресцентный предвещая.
Я просто жду. По трубке из системы
Пусть брызнут ожиданья рыбьей стаей
Всех прошлых жизней, что я проклинаю,
Поскольку ни в единой не был счастлив,
Но просто ждал, волненьем истекая,
Последний день. Разорван сон на части.
Пусть обернётся чётное нечётным.
Я больше не боюсь дышать водою.
Те двое смотрят на меня спокойно.
Токийский госпиталь. Четверг. Седьмое.
18.06.22.
Из раны сна, ощеренной червями,
Сочится предварительное горе.
Священной трапезы двух шинигами
На смятой простыни кровати слева,
Нельзя тревожить. Затаив дыханье,
Я просто жду, когда ночная смена
Найдёт пустое тело в мутной рани
И тени алые всплывут вдоль стенок,
Восход флуоресцентный предвещая.
Я просто жду. По трубке из системы
Пусть брызнут ожиданья рыбьей стаей
Всех прошлых жизней, что я проклинаю,
Поскольку ни в единой не был счастлив,
Но просто ждал, волненьем истекая,
Последний день. Разорван сон на части.
Пусть обернётся чётное нечётным.
Я больше не боюсь дышать водою.
Те двое смотрят на меня спокойно.
Токийский госпиталь. Четверг. Седьмое.
18.06.22.
Альбом воспоминаний
Совсем невесело - очнуться ото сна
И осознать себя иссохшею старухой.
Когда глухая тишина висит над ухом,
Не передать, как жизнь размытая скучна.
Имеет ценность лишь альбом воспоминаний,
В котором лица упокоенных друзей
С годами только депрессивней и бледней,
Иные - полностью лишились очертаний
И воссоздать нельзя их, даже наугад.
Настырно тикает отпущенное время.
Что остаётся нам, привязанным к потерям?
Вставать и, в зеркало унылый вперив взгляд,
Рукой дрожащею расчёсывать несмело
За прядью прядь седых просаленных волос,
И задавать себе всего один вопрос:
Когда найдут моё безжизненное тело?
22.04.17.
И осознать себя иссохшею старухой.
Когда глухая тишина висит над ухом,
Не передать, как жизнь размытая скучна.
Имеет ценность лишь альбом воспоминаний,
В котором лица упокоенных друзей
С годами только депрессивней и бледней,
Иные - полностью лишились очертаний
И воссоздать нельзя их, даже наугад.
Настырно тикает отпущенное время.
Что остаётся нам, привязанным к потерям?
Вставать и, в зеркало унылый вперив взгляд,
Рукой дрожащею расчёсывать несмело
За прядью прядь седых просаленных волос,
И задавать себе всего один вопрос:
Когда найдут моё безжизненное тело?
22.04.17.
Ровно в полдень
Комья бурые в пыль разбивая,
Отрицая исходную тьму,
К небу тянется рожь молодая,
Ровно в полдень звеня на ветру.
Ровно в полдень зернистые волны,
Расходясь, словно лопнувший шов,
Обнажают прозрачно-бескровных
И печальных лицом, близнецов.
В параличном молчании стоя,
Хваткой стылою руки скрепив,
Каждый тайно желает покоя,
Полагая, что всё ещё жив.
Ничего, кроме этих мгновений
И друг друга, у них больше нет.
Ровно в полдень, утратившим тени,
Разрешается выйти на свет.
13.09.21.
Отрицая исходную тьму,
К небу тянется рожь молодая,
Ровно в полдень звеня на ветру.
Ровно в полдень зернистые волны,
Расходясь, словно лопнувший шов,
Обнажают прозрачно-бескровных
И печальных лицом, близнецов.
В параличном молчании стоя,
Хваткой стылою руки скрепив,
Каждый тайно желает покоя,
Полагая, что всё ещё жив.
Ничего, кроме этих мгновений
И друг друга, у них больше нет.
Ровно в полдень, утратившим тени,
Разрешается выйти на свет.
13.09.21.
Смотритель маяка
Проснувшись в три, я чётко осознал:
Начальный пункт – не более, чем точка
Отсчёта и опоры. Интеграл
И тот ещё немыслимо извлечь.
Каков мой путь? Здесь статика и только.
Я встал с кровати. Вкрадчивая речь
Клубками змей, шипящих: «Завтра. Завтра»,
Точила камни каждою волной
В подножье маяка, что и на картах
Не отыскать. Но это наважденье
Губительно. По лестнице гнилой
Спустившись в аппаратную, волненьем
Помех интерферентных, раздражён,
Бутылку недопитого портвейна
Я взял за горло. Славься, Посейдон!
Гори креплёным пламенем, нутро!
Тому, кто связь утратил, несомненно,
Нефритовое дно предрешено.
Но разве это было не цинично:
Надежды переменных приравнять
К отчаянью константы? По привычке
Я вырвал лист из ветхого журнала
И, населив гурьбой координат,
Вложил в стеклянную гортань. Бывало,
Письмо стихии взбалмошной предав,
Я представлял безжалостные всплески,
Стирающие контуры держав
И континентов, будто из под ног
У каждого ушла земля. Пусть мерзко,
Но мнилось мне, что я не одинок.
23.03.22.
Начальный пункт – не более, чем точка
Отсчёта и опоры. Интеграл
И тот ещё немыслимо извлечь.
Каков мой путь? Здесь статика и только.
Я встал с кровати. Вкрадчивая речь
Клубками змей, шипящих: «Завтра. Завтра»,
Точила камни каждою волной
В подножье маяка, что и на картах
Не отыскать. Но это наважденье
Губительно. По лестнице гнилой
Спустившись в аппаратную, волненьем
Помех интерферентных, раздражён,
Бутылку недопитого портвейна
Я взял за горло. Славься, Посейдон!
Гори креплёным пламенем, нутро!
Тому, кто связь утратил, несомненно,
Нефритовое дно предрешено.
Но разве это было не цинично:
Надежды переменных приравнять
К отчаянью константы? По привычке
Я вырвал лист из ветхого журнала
И, населив гурьбой координат,
Вложил в стеклянную гортань. Бывало,
Письмо стихии взбалмошной предав,
Я представлял безжалостные всплески,
Стирающие контуры держав
И континентов, будто из под ног
У каждого ушла земля. Пусть мерзко,
Но мнилось мне, что я не одинок.
23.03.22.
Вот так и умолкает торжество.
На скатерти в хмельных кровоподтёках,
Остывшие объедки на излом
Изогнуты. Ещё не высох хохот
Бессовестный, на гулком хрустале,
Но отзвуки пронизывает горечь
Бесед, ушедших за́полночь, гостей.
О них, как о покойниках… а впрочем,
Молчание уместнее о том,
Кто остаётся. Клонится понуро
Над человеком за пустым столом,
Сафлоровое нёбо абажура.
27.01.22.
На скатерти в хмельных кровоподтёках,
Остывшие объедки на излом
Изогнуты. Ещё не высох хохот
Бессовестный, на гулком хрустале,
Но отзвуки пронизывает горечь
Бесед, ушедших за́полночь, гостей.
О них, как о покойниках… а впрочем,
Молчание уместнее о том,
Кто остаётся. Клонится понуро
Над человеком за пустым столом,
Сафлоровое нёбо абажура.
27.01.22.
За пустым столом
